Неточные совпадения
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил
на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно
опускались за
крыши домов.
«Вероятно, Уповаева хоронят», — сообразил он, свернул в переулок и пошел куда-то вниз, где переулок замыкала горбатая зеленая
крыша церкви с тремя главами над нею. К ней
опускались два ряда приземистых, пузатых домиков, накрытых толстыми шапками снега. Самгин нашел, что они имеют некоторое сходство с людьми в шубах, а окна и двери домов похожи
на карманы. Толстый слой серой, холодной скуки висел над городом. Издали доплывало унылое пение церковного хора.
Но Самгин уже знал: начинается пожар, — ленты огней с фокусной быстротою охватили полку и побежали по коньку
крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая
крышу, убегали все дальше по хребту ее и весело кланялись в обе стороны. Самгин видел, что лицо в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку,
опустилась на грудь.
Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы — не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его увидите, рисуйте с торцовой мостовой Невского проспекта, когда солнце, излив огонь и блеск
на крыши домов, протечет чрез Аничков и Полицейский мосты, медленно
опустится за Чекуши; когда небо как будто задумается ночью, побледнеет
на минуту и вдруг вспыхнет опять, как задумывается и человек, ища мысли: по лицу
на мгновенье разольется туман, и потом внезапно озарится оно отысканной мыслью.
После чего достали сейчас же огромную слегу, и
на крыше моленной очутились мгновенно взлезшие по углу ее плотники; не прошло и четверти часа, как они слегу эту установили
на крыше в наклонном положении, а с земли конец ее подперли другою слегою; к этой наклонной слеге они привязали колокол веревками, перерубили потом его прежние перекладины, колокол сейчас же закачался, зазвенел и вслед за тем начал тихо
опускаться по наклонной слеге, продолжая по временам прозванивать.
Низменный, рецептом протянувшийся, деревянный дом, с несоразмерно высокою тесовою
крышей, некрашеный и за древностью принявший темно-пепельный цвет, выходил одним фасадом
на высоком фундаменте в сад, а с другой стороны
опускался окнами чуть не до земли.
Наступал вечер, тени его
опускались на обезображенную отбросами землю двора ночлежки, последние лучи солнца освещали
крышу полуразвалившегося дома. Было прохладно, тихо.
Сели, смотрим — деревенька наша как парчой и золотом
на серой земле вышита.
Опускается за рекой могучее светило дня, жарко горят перекрытые новой соломой
крыши изб, красными огнями сверкают стёкла окон, расцветилась, разыгралась земля всеми красками осеннего наряда, и ласково-сине над нею бархатное небо. Тихо и свежо. Выступают из леса вечерние тени, косо и бесшумно ложатся
на нас и
на звонкую землю — сдвинулись мы потеснее, для тепла.
Солнечный жар и блеск уже сменились прохладой ночи и неярким светом молодого месяца, который, образовывая около себя бледный светящийся полукруг
на темной синеве звездного неба, начинал
опускаться; в окнах домов и щелях ставень землянок засветились огни. Стройные раины садов, видневшиеся
на горизонте из-за выбеленных, освещаемых луною землянок с камышевыми
крышами, казались еще выше и чернее.
Входя в балаган, он чуть не пробил головой
крыши, потом вдруг
опустился и сел
на землю.